«Я до жути боюсь фильмов ужасов». Откровения казахстанского судмедэксперта

— Тахир Армидинович, давайте сразу объясним, чем судмедэксперт отличается от патологоанатома?

— На первый взгляд кажется, что патологоанатом и судмедэксперт выполняют схожую работу, ведь оба специалиста проводят исследования трупов. Однако их задачи и подходы к работе существенно отличаются.

Патологоанатом вскрывает тело для определения причины смерти, как правило, связанной с заболеванием. Если в ходе вскрытия обнаруживаются признаки насильственной смерти, например, повреждения внутренних органов, отравление, врач незамедлительно останавливает исследование и сообщает об этом в правоохранительные органы, далее «на сцену» выходит судебная медицина.

Судебная медицина, в свою очередь, это обширная область, охватывающая экспертизы не только трупов, но и экспертизы живых лиц, исследования по медицинским документам, лабораторные виды экспертиз, таких как медико-криминалистическая и судебно-гистологическая, химико-токсикологическая и судебно-биологическая. Это целая система подразделений, призванная к оказанию крайне важной помощи для осуществления правосудия и следствия.

— Считается ли работа судмедэксперта вредной и опасной?

— Да, работа судебно-медицинского эксперта относится к категории вредных. Если говорить об опасности профессии, то тут в первую очередь необходимо отметить риск заражения различными инфекционными заболеваниями, например, туберкулезом, гепатитом, СПИДом. Стоит эксперту при вскрытии трупа поранить палец — можно получить заражение крови.

На моем веку бывало немало случаев, когда эксперты и санитары заражались туберкулезом и на полгода-год становились нетрудоспособными. Но привилегий, помимо сокращенного шестичасового рабочего дня и дополнительных отпускных дней, нет. А, хотя есть: молоко раз в неделю дают.

Выход на пенсию у нас осуществляется на общих основаниях. Но интересный момент, как специалист, проработавший в этой сфере более 30 лет, могу сказать: многие судмедэксперты по достижении пенсионного возраста продолжают дальше работать. С годами они становятся особенно ценными кадрами, ведь их накопленный опыт, уровень квалификации и качество работы бесценны. Например, в Алматы работает 87-летний судмедэксперт с трудовым стажем более 60 лет. Его ясности ума и физической активности можно позавидовать. В других сферах, возможно, предпочтут освободить место для молодежи, но в данной области это не так. Опыт и профессионализм судмедэкспертов в возрасте остаются в высоком спросе.

Фото: depositphotos.com

— Означает ли это, что в сфере судебной медицины существует дефицит кадров?

— Действительно, грамотных специалистов не хватает. Не будем брать крупные города, естественно, многие выпускники стремятся остаться там. А вот в провинции и отдаленных районах ситуация совершенно иная, туда мало кто хочет переезжать. Для того чтобы обеспечить достаточное количество квалифицированных специалистов, необходимо уделять внимание их обучению и специальной подготовке. К сожалению, на протяжении десятилетий подготовка специалистов не велась в нужных объемах из-за отсутствия учебных центров и программ переподготовки.

Нехватка кадров, наверное, обусловлена еще и сложностью обучения. Оно не заканчивается получением вузовского диплома. Молодому специалисту в настоящее время предстоит пройти двухлетнюю резидентуру, после сдать экзамены в Минюсте для получения права на производство судебных экспертиз, с прохождением аттестации каждые пять лет. Помимо этого, необходимо получить сертификат специалиста в территориальном органе Минздрава для допуска к клинической работе. Ну и, наконец, после успешного прохождения всех этих этапов специалист может приступить к работе судмедэкспертом с начальной заработной платой всего около 140 тысяч тенге. Эксперт со стажем и более высокой квалификацией зарабатывает в пределах 300-400 тысяч.

— Как проходит рабочий день судмедэксперта?

— Будни эксперта зависят от подразделения, в котором тот работает. В отделении экспертизы трупов рабочий день начинается с получения постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы, в котором коротко описаны обстоятельства дела и смерти лица, а также указаны вопросы, поставленные перед экспертом, такие как: установление причины смерти, давности наступления смерти, наличия телесных повреждений, механизма причинения и степени тяжести причиненного вреда здоровью и их причинной связи с наступлением смерти; а также наличия алкоголя или наркотиков в организме. Важно отметить, что экспертиза проводится исключительно по постановлению следователя.

В начале процесса тело фотографируют с разных ракурсов, особенно если личность неизвестна. Затем следует наружное исследование, включающее описание одежды, загрязнений и выделений, подробный осмотр тела. В случае неопознанных лиц составляется словесный портрет, уделяя внимание уникальным особенностям, например, татуировкам, рубцам и состоянию зубов.

Фото: depositphotos.com

Вскрываются все полости тела. Исследуется головной мозг, органы грудной клетки, брюшной полости и малого таза. Для гистологического исследования берутся небольшие кусочки внутренних органов. При некоторых видах травм тела проводятся разрезы мягких тканей конечностей, исследуются кости, позвоночник, спинной мозг, если для этого есть показания. Законом на производство экспертизы и дачи заключения эксперта предусмотрен срок не более одного месяца. Однако в случаях экспертиз особо сложной категории по ходатайству эксперта следователь может продлить предусмотренные сроки. Во всех случаях эксперты предупреждаются об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, что является достаточным фактором, сдерживающим эксперта от умышленного искажения действительности. При этом уголовная ответственность за ложное заключение весьма суровая.

Экспертиза живых лиц также осуществляется по постановлению и включает оценку степени тяжести телесных повреждений, механизм и давность их образования. На производство таких экспертиз отводится срок не более трех дней.

Помимо работы с трупами и живыми лицами, существуют вспомогательные лабораторные подразделения, поддерживающие основные направления деятельности экспертизы.

Фото: depositphotos.com

— Выезжает ли судебно-медицинский эксперт на место преступления вместе с полицией?

— Когда речь идет о случаях насильственной смерти, следственно-оперативная группа полиции должна привлекать судебно-медицинского эксперта к участию в осмотре трупа на месте происшествия. В прошлом дежурные судмедэксперты чаще выезжали с сотрудниками полиции на осмотр трупа, но сегодня такая практика стала редкостью, возможно, по объективным причинам.

Например, в Алматы с одним дежурным судмедэкспертом на весь мегаполис практически невозможно полноценно обеспечить все выезды на место происшествия, осуществляемые районными управлениями полиции. Следователям, прежде чем выехать по вызову, необходимо забрать эксперта, что приводит к задержкам и ожиданию этого же эксперта в других районах на протяжении нескольких часов. В связи с этим сегодня такая процедура используется далеко не так активно, как ранее.

— Люди зачастую представляют судебных медиков как персонажей из сериалов: циничными, не брезгующими перекусить прямо на рабочем месте и вместе с тем волшебниками, способными разгадать любую загадку смерти и помочь раскрыть самые запутанные преступления. Так ли это на самом деле?

— Бывало, сижу в компании и кто-то говорит: «Вот есть у меня друг, судмедэксперт, к нему заходишь, он одной рукой труп вскрывает, другой — беляш кушает», и невольно приходится вмешиваться: «Ну что ты врешь-то».

Действительно, работать эксперту приходится в условиях с неприятными запахами, особенно когда дело доходит до разложившихся тел, где гнилостные запахи могут распространиться далеко за пределы помещения морга. Но мы же люди, кушать-то хочется, как и всем. А так, чтобы за секционным столом жевать, такого, конечно же, нет. Соблюдение профессионального этикета и личной гигиены стоит на первом месте. А вообще, эмоциональный и слишком чувствительный человек просто не выберет такую профессию.

На вскрытиях тел часто присутствуют студенты-медики, курсанты полиции и студенты юридических вузов. И нередко имеют место случаи, когда некоторые из них падают в обморок при виде трупов или их внутренностей. И, конечно, такие молодые ребята дальше уже задумаются о выборе своей дальнейшей профессии. Но, с другой стороны, отсутствие страха от работы с трупом или его вскрытия не всегда является показателем какого-то бесстрашия. Я вот, например, от слова «вообще» не смотрю фильмы ужасов, просто до жути боюсь. Хотя моя работа и кажется куда более страшной и ужасной для многих.

У меня спрашивают: «У тебя такая работа, как ты можешь бояться?», отвечаю: «Так в моей работе ничего страшного нет».

Что касается вклада судебно-медицинских экспертов в расследование преступлений, то здесь также царят стереотипы, навязанные кинематографом и СМИ. Многие ожидают от нас чудес, предполагая, что мы способны воссоздать картину преступления с невероятной точностью, прямо как очевидцы или свидетели преступления. Но на деле мы обычные врачи, исследующие только повреждения или их последствия, оставленные на теле жертвы. Наша задача — анализировать и интерпретировать эти следы, чтобы предоставить информацию в соответствии со своими специальными познаниями для дальнейшего расследования.

Фото: depositphotos.com

— Были ли в вашей практике случаи, когда судебно-медицинская экспертиза помогала снять обвинение с человека?

— Да, конечно. Один из недавних случаев: человек был осужден и лишен свободы на достаточно большой срок из-за недочетов в первоначальной экспертизе. Ему было назначено восемь лет лишения свободы, и он уже провел в заключении более года, прежде чем я вмешался как независимый эксперт по обращению его семьи и адвоката.

Мое исследование выявило необоснованность выводов экспертизы. Было дано заключение о несоответствии степени тяжести обнаруженных у потерпевшего лица повреждений предъявленному обвинению. К счастью, мои заключения были приняты во внимание Верховным судом. Суть дела касалась тяжкого телесного повреждения, где пострадавший после удара упал и, получив черепно-мозговую травму, умер. Однако между ударом и смертью не было прямой причинно-следственной связи: роковым стало падение на асфальт, а не удар. Это подчеркивает, как важно точное медицинское заключение в правосудии.

— Какие причины смерти, по статистике, лидируют?

— На основании моего опыта и наблюдений я бы сказал, что в контексте насильственных смертей важно обратить внимание на употребление алкоголя и наркотиков.

Алкоголь почти всегда присутствует там, где происходит насильственная смерть. Увы и ах, это очень тревожный факт, подчеркивающий важность проблемы зависимостей в нашем обществе.

Фото: depositphotos.com

— Самые шокирующие случаи из вашей практики?

Наиболее тяжелыми являются моменты, когда приходится сталкиваться с последствиями насилия над детьми. Например, случай, когда малыша жестоко до смерти забивает близкий родственник. И обнаруживать в теле ребенка разорванные внутренние органы, множественные переломы ребер, ушибы и кровоизлияния в головной мозг просто невыносимо. Трудно осознавать, что кто-то может поднять руку на таких маленьких и беззащитных.

Другой момент — авиакатастрофы. Всегда оставляют неизгладимый след. Я участвовал в расследовании крушения самолета в 2013 году, который, выполняя рейс из Кокшетау в Алматы, упал в поселке Кызылту. Место крушения — это вид, который невозможно забыть. Вместо тел — фрагменты. Сложно представить, что есть такая сила, которая превращает живых людей в сотни кусочков. Для постороннего человека это картина ужасная.

Фото: depositphotos.com

— Как вы справляетесь с эмоциональной стороной вашей работы?

— Это сложно, но со временем ты учишься находить баланс. Нельзя позволять каждому случаю глубоко затрагивать тебя, иначе это может стать невыносимым бременем. Не то чтобы я становлюсь черствым, скорее это способ самозащиты, позволяющий продолжать выполнять свою работу эффективно.

— В качестве независимого эксперта с какими наиболее частыми и интересными случаями вам приходится сталкиваться? Кто обычно обращается за вашими услугами?

— Работа охватывает широкий спектр ситуаций, но, к сожалению, наиболее распространенными являются случаи бытового насилия. Преимущественно к нам обращаются женщины, подвергшиеся побоям со стороны своих мужей. Эта тема активно обсуждается в обществе, и хотя статистика и так внушительна, реальные цифры, по нашим наблюдениям, значительно выше. Многие из пострадавших на данный момент не готовы обращаться в полицию, но ищут способы защитить себя, поэтому приходят к независимому эксперту, что возможно без официального обращения в органы.

Бывают экспертизы на определение возраста. Приходят подростки, которым уже паспорт получать, а у них свидетельства о рождении нет.

— Неужели такое еще бывает?

— На удивление, такие запросы встречаются довольно часто, только у нас порядка 7-8 раз в год. И малышей приводят, и подростков. Родителям не до этого в жизни было, якобы времени нет, денег нет, хорошо, если год помнят, в котором ребенок родился. В этих случаях для оформления документов через суд требуется наше заключение о биологическом возрасте ребенка.

В последнее время все больше женщин обращается за помощью после проведения пластических операций.

Фото: depositphotos.com

— Расскажите подробнее, с какими последствиями после хирургических вмешательств встречается эксперт?

— Один из таких случаев — трагическая история молодой женщины, стремившейся улучшить свою внешность путем удаления жира в области живота и коррекции формы таза. К сожалению, она скончалась вскоре после операции. При проведении экспертизы были выявлены серьезные дефекты в проведении хирургического вмешательства, а также несвоевременная диагностика состояния, представляющего угрозу для жизни. Эта молодая мать оставила после себя маленьких детей. Увы, это не единственный подобный случай.

Многие женщины сталкиваются с осложнениями после пластической хирургии. Например, после маммопластики у одной пациентки произошла некротизация сосков. Другая женщина столкнулась с распадом носовой перегородки после ринопластики. Эти истории подчеркивают риск, сопряженный с любым хирургическим вмешательством, особенно когда речь идет о косметических операциях, цель которых — улучшение внешнего вида, а получается, к сожалению, наоборот.