Без Казахстана полноценно реализовать потенциал региона не получится — российский эксперт
Российский эксперт, заведующий отделом Средней Азии и Казахстана Института стран СНГ, старший научный сотрудник Института востоковедения Российской академии наук Андрей Грозин поделился мнением об итогах 2023 года в Казахстане и сделал прогнозы на 2024 год, передает Tengrinews.kz.
— В 2023 году в Казахстане завершился электоральный цикл, начавшийся в 2022 году с Президента. По новым правилам переизбрали депутатов Мажилиса и Сената, а также депутатов маслихатов всех уровней. В прошлом году в пилотном режиме прошли выборы акимов районов и городов областного значения. Как вы оцениваете эти реформы в политической системе Казахстана?
— В последнем тексте Касым-Жомарта Кемелевича, который был опубликован 3 января в газете Egemen Qazaqstan, как раз именно эти три основных политических шага названы одними из ключевых для прошлого года, а именно выборы акимов сел и городов, выборы депутатов Мажилиса и выборы в маслихаты. То, что Президент подчеркивает приоритетность этих событий, на мой взгляд, говорит о высоком приоритете политической модернизации с точки зрения реализации стратегии Нового Казахстана. Ни экономика, ни социальная сфера, ни культура с историей, ни внешняя политика — это все идет уже потом, именно внутриполитические изменения объявляются основными. Это говорит о том, что для руководства страны внутриполитические изменения представляют особый интерес.
Постсоветские элиты любят писать различные стратегии. Это у нас общее. Но люди судят по своему холодильнику, по своему кошельку, в первую очередь ориентируются на свои каждодневные перемены в жизни. Все-таки экономические, социальные изменения, работа правительства представляют особый интерес для сохранения социальной стабильности в обществе.
На мой взгляд, после января 2022 года руководство республики очень внимательно, прямо скажем, в ручном режиме осуществляет контроль за текущими событиями, экономическими и социальными, чтобы ни в коем случае не допустить повторения, рецидива чего-то подобного. Сами реформы в Новом Казахстане – это по большому счету стратегии недопущения утраты суверенитета и государственности. Все делается для того, чтобы в стране не повторялись разрушительные события, чтобы рядовые граждане чувствовали себя нормально и у них не было потребности каким-то радикальным образом выражать свое несогласие. Поэтому правительство и акиматы в 2022-м и в 2023 году, на мой взгляд, работали в основном в парадигме недопущения социальных перекосов, которые могли бы негативно сказаться на социальном самочувствии общества.
— В 2023 году Президент Касым-Жомарт Токаев объявил об экономических реформах в стране. На ваш взгляд, с какими результатами завершился прошлый год в сфере экономики?
— Достижению успешных результатов внутриполитической работы способствовала неплохая экономическая конъюнктура. Вся экспортная линейка основных казахстанских продуктов, которые поставляются на мировой рынок, и в прошлом году, и даже в позапрошлом году, демонстрировала неплохую динамику. У бюджета были деньги, было на что проводить реформы. Очевидно, что и в текущем году, если не случится форс-мажорных неприятных событий где-нибудь на Ближнем Востоке, ситуация для казахстанской экспортной линейки, в первую очередь для энергоносителей, будет выглядеть достаточно положительно. Это будет способствовать тому, чтобы дальнейшая работа по совершенствованию и развитию экономики, социальной сферы проводилась успешно.
В казахстанской экспертной среде принято ругать правительство, а не хвалить. Хотя, на самом деле, есть же индикаторы, последние данные АСПиР, которые демонстрируют положительную динамику макроэкономических параметров по итогам прошлого года. В первую очередь это касается инфляции: год начинался с инфляционных скачков под 20 процентов, а заканчивался гораздо более приемлемыми для граждан, для бизнеса, для экономики параметрами — 10 процентов и, видимо, будет меньше по итогам года. Это наглядное свидетельство того, что в экономике не все так плохо, как принято обычно говорить.
Оценивать деятельность правительства надо, конечно же, критически, поэтому и у вас, и у нас принято ругать людей, которые руководят экономическим блоком. Это тоже, видимо, такая постсоветская традиция. Но надо признать, казахстанский кабинет министров и в первую очередь люди, отвечающие за экономический блок, оказались в очень сложном положении. С одной стороны, начать реализовывать стратегию строительства Нового Казахстана после январских потрясений 2022 года — это уже само по себе затрудняло выстраивание серьезной системной работы, но сделать это во многом удалось. С другой стороны, работа кабинета министров наложилась на серьезную деградацию части инфраструктуры жилищно-коммунального хозяйства. Это тоже общая тема для центральноазиатского региона, хотя и у нас в российских регионах тоже хватает проблем в этой связи, просто они не очень равномерно распределены. Это не упрощает работу кабинета министров, потому что в силу этих трансформаций в реализации стратегии Нового Казахстана действовать во многом приходится, во-первых, «пожарными» методами, во-вторых, принимая не очень популярные решения. Я имею в виду курс на увеличение налоговой нагрузки на бизнес и на население, на первых в большей степени, на вторых — в меньшей. Я имею в виду необходимость постоянно обращаться к накоплениям в Нацфонде. В связи с проблемами в энергетической инфраструктуре потребности в трансферах из Нацфонда будут и в текущем году достаточно заметны и велики. Они тоже будут влиять на общую макроэкономическую ситуацию в Республике Казахстан.
— В 2023 году Президент Касым-Жомарт Токаев продолжил антикоррупционную политику и борьбу с олигополией. Одним из инструментов стал принятый закон «О возврате государству незаконно приобретенных активов». Как вы оцениваете эти шаги?
— У антикоррупционной борьбы, как у любого сложного процесса, как у медали, есть две стороны. Антикоррупционная борьба, которая идет в Казахстане с 2019 года, кроме того, что вызывает поддержку со стороны населения, имеет безусловные плюсы — наведение порядка, бюджетной дисциплины и так далее. С другой стороны, если говорить откровенно, чиновники начинают демонстрировать низкую эффективность, опасаясь быть обвиненными в нецелевом использовании средств. В центре и на местах эффективность работы госаппарата прямо зависит от накала антикоррупционной борьбы. Когда ловят «крупную рыбу», которая сейчас активно возвращает деньги в бюджет, это одно, население воспринимает это на ура. Когда акимат работает вполсилы, опасаясь быть обвиненным в нецелевом расходовании средств, гражданами это воспринимается уже не так положительно.
Кстати, здесь Казахстан не оригинален. Например, в Китае с его гигантскими масштабами экономического роста наблюдается то же самое. Борьба с коррупцией там уже на официальном уровне признается одним из рисков для успешного экономического роста. Здесь необходимо каким-то образом найти золотую середину, выработать оптимальный подход, чтобы борьба с нечистоплотными чиновниками не парализовывала эффективность госаппарата.
— В интервью газете Egemen Qazaqstan Президент Касым-Жомарт Токаев анонсировал очередное заседание Национального курултая, которое пройдет весной 2024 года. Как вы считаете, какое значение имеет Национальный курултай как диалоговая площадка и инструмент «слышащего» государства?
— Здесь руководство Казахстана не стремится изобретать велосипед. Из интервью у меня сложилось ощущение, что для многих в казахстанской власти интересной является модель курултая, которая реализуется у ваших южных соседей. Я имею в виду Кыргызстан и недавно состоявшийся там второй курултай. В Кыргызстане в законе «О Народном Курултае» отдельно подчеркивается его консультативно-совещательная роль.
Это не замена, не эрзац-парламент или какой-то симулятор, призванный подменить собой другие ветви власти. Это механизм для того, чтобы общественное мнение для властей становилось более ясным и понятым, то есть та же концепция «слышащего» государства, реализуемая на практике. Я думаю, что выстраивание этой системы, при которой общество может донести до власти свою точку зрения, остается достаточно актуальным. Это касается и развития системы общественных советов в Казахстане, шире говоря, включенности общественного мнения в слышимый властями дискурс. В данном случае курултай может быть еще одним дополнительным инструментом для того, чтобы власть лучше слышала общество. С моей точки зрения, подобного рода стратегии и желания как раз-таки и реализуются.
— Как складывался для Казахстана прошлый год во внешней политике? Как вы охарактеризуете казахстанско-российские отношения?
— Внешнеполитический контекст для всех нас сейчас очень значим. Общий рост мировой экономической и политической турбулентности создает новые риски для реализации казахстанской стратегии, экономической, политической и любой иной. Понятно, что и людям, отвечающим за выработку внешнеполитического курса страны, сейчас работать значительно сложнее и труднее, чем это было до 2022 года. Очевидно, что новые вызовы и внешнее давление на Казахстан, на страны региона Центральной Азии и в текущем году никуда не исчезнут, они сохранятся.
Мы видим, что республике приходится очень сложно реализовывать многовекторную стратегию, осуществляя постоянное балансирование. Все мы знаем, какое количество визитов, в том числе и вип-чиновников, проходит в Казахстане и в странах региона. Казахстан как экономический лидер Центральной Азии оказывается в фокусе основного давления. Рестрикциями, которые Запад ввел в одностороннем порядке против России, коллективный Запад хотел бы, чтобы Казахстан активнее включился в процесс реализации этого санкционного давления. А Казахстан в силу объективных обстоятельств заинтересован в том, чтобы развивать свою экономику. А развивать свою экономику можно только с опорой на партнерство с ближайшими соседями, я имею в виду Российскую Федерацию и Китайскую Народную Республику. Кстати, отдельными сюжетами в интервью Касым-Жомарта Кемелевича Egemen Qazaqstan являются как раз отношения с Пекином и Москвой.
Если брать тему российско-казахстанских отношений, то по итогам прошедшего года товарооборот между нашими странами достиг рекордной отметки в 27 миллиардов долларов. Объем прямых иностранных инвестиций российского бизнеса в экономику Казахстана превысил отметку в 20 миллиардов долларов, а казахстанских в России – более 6 миллиардов долларов. Цифры очень большие и крайне значимые для развития казахстанской экономики и общества. Жертвовать ими ради каких-то не совсем понятных интересов, я думаю, в Астане никто особенно не заинтересован, поэтому приходится осуществлять сложную политику. На мой взгляд, пока республике удается реализовывать эту стратегию достаточно успешно. Во всяком случае какого-то серьезного напряжения по линии отношений Брюсселя и Астаны, Вашингтона и Астаны, Лондона и Астаны, с одной стороны, и Москвы и Астаны — с другой, не наблюдается.
Отсылаясь к макроэкономическим параметрам прошлого года в отношениях двух стран, видно, что реализация крупных экономических проектов, связанных с энергетикой, транспортом, развитием перерабатывающей промышленности, является основным трендом в развитии российско-казахстанских отношений. Очевидно, что таковым оно останется и в наступившем 2024 году.
— В 2024 году Казахстан будет председательствовать сразу в нескольких международных организациях: ШОС, ОДКБ, МСФА, СВМДА, ОТГ, Исламская организация по продовольственной безопасности. На ваш взгляд, как эти события повлияют на политическую повестку в регионе и каким задачам Президента Токаева это отвечает?
— Это важно даже не с точки зрения имиджевой, как может показаться на первый взгляд. Казахстан уже пережил период увлечения имиджевыми проектами. Сейчас проводится политика гораздо более взвешенная, зрелая и прагматическая. Астана будет рассматривать председательствование в большом количестве организаций с сугубо прагматической точки зрения, используя это председательствование для реализации различных национальных проектов. Это касается и председательствования по линии ШОС. Ясно, что сейчас в сложной мировой обстановке из-за роста экономической неопределенности необходима дальнейшая реализация крупных транспортно-логистических проектов. Это касается международных транспортных коридоров по линии «Север-Юг», это касается реализации китайской мегаинициативы «Один пояс, один путь».
На мой взгляд, прошлогодний саммит в Сиане задал очень важное направление для развития всего региона Центральной Азии с точки зрения вовлеченности в мировые транспортно-коммуникативные процессы. Транспортные проекты с участием Китая, России и ближайших соседей Казахстана по региону – это важные безальтернативные варианты развития для казахстанской экономики. Это новые рабочие места, новые товарные потоки, новые налоги, в конце концов, это благосостояние рядовых граждан Казахстана. Председательствование Казахстана в международных структурах – это прямой путь для того, чтобы актуализировать прагматический, деидеологизированный подход, лишенный попыток поставить под вопрос суверенитет центральноазиатских государств и, шире говоря, суверенитет евразийских государств.
Казахстан с точки зрения своего экономического, ресурсного, транспортного потенциала, на мой взгляд, очень значимое для всей Евразии государство. Без его полноценного развития большое количество различных проектов, о которых мы говорим и которые начинают постепенно реализовываться, полностью осуществить не удастся. Без Казахстана, точно так же, как без Узбекистана, который занимает ключевое положение в Центральной Азии, полноценно реализовать потенциал региона не получится. Это признается и ближайшими крупными соседями, и государствами, которые отделяют от Центральной Азии много тысяч километров.
